Наверное, нет ни одной войны, о которой можно было бы со 100-процентной уверенностью сказать, кто в ней был прав, кто виноват. А есть такие, которые даже через века, когда будут рассекречены все архивы и документы, так и останутся бесконечным полем для дискуссий историков, потому что всегда будет недоставать для установления истинной картины происходившего уничтоженных документов.

Такой, очевидно, суждено стать советско-финской (Зимней) войне 1939—1940 гг., которой хоть и предрекал Твардовский судьбу «незнаменитой», однако ставшей именно в последние десятилетия в связи с рядом рассекреченных документов вновь книгой с новыми страницами. И хотя огромное количество документов той войны и периода, предшествовавшего ей, уничтожены, но и те, что сегодня стали известны широкой общественности, существенно меняют понимание того, что случилось 73 года назад. О некоторых из них мы говорим с заведующим кафедрой всеобщей истории Петрозаводского государственного университета, доктором исторических наук, автором известных исторических очерков и исследований, специалистом в области советско-финской войны Юрием Михайловичем Килиным.

— Юрий Михайлович, зная, что вы специализируетесь в первую очередь на теме советско-финской войны, тесно сотрудничаете с исследователями Финляндии, Эстонии и, наверное, всего исторического сообщества Северо-Запада России и Европы, мне хотелось бы узнать именно ваше мнение о том, насколько поменялось сейчас отношение к советско-финской войне как историков, так и общественности в России и Финляндии в связи с рядом фактов, документальные доказательства которых перестали носить гриф «секретно» и стали известны широкой общественности? Я в первую очередь говорю о 8-й Международной научной конференции в 2006 году, где была обнародована информация о том, что в течение 1938 года летчик ВВС Финляндии Армас Эскола на одном из приобретенных у Англии Финляндией сверхсовременных по тем временам бомбардировщиков совершал тайные полеты на предельно возможной высоте 8000 метров (в связи с чем был невидим для советских пограничников) и снимал военные и стратегические объекты СССР (Карелию, Ленинград, Кронштадт и пр.) Ведь долгое время Финляндия отказывалась от того, что это было, и лишь недавно признала, что действительно такой факт имел место.

— Да, я знаю об этом факте, обязательно отвечу на этот ваш вопрос. Но начну с того, что действительно сейчас существует большое количество версий происходившего в 1939-40-х годах. Большая часть этих заявлений не выдерживает никакой критики и не подкреплена даже теми документами, которые всегда находились в открытом доступе. Как отметил один мой финский коллега: «Такие люди готовы и мать родную продать во имя того, чтобы стать известными публике».

Но, несмотря на все это, отношение к советско-финской войне (в том числе и в связи с рядом рассекреченных фактов) стало гораздо более взвешенным как в России и Финляндии, так и в других странах мира. Время крайних взглядов, представляющих Финляндию совершенно невинной в той войне, а СССР абсолютным злодеем, понемногу уходит в прошлое. И в первую очередь в самой Финляндии.

Это радует, потому что за последние пять лет появилось новое поколение финских «специалистов», активно выдвигающих ряд версий, в том числе и такую, что Финляндия в 1939 году могла бы и не обороняться, красноармейцы и так умерли бы от голода и холода, войдя в эту страну, потому что снабжать войска питанием и необходимым подкреплением СССР бы не смог. Это, конечно же, не так. Если бы финны не сопротивлялись, их страна была бы быстро, примерно за месяц, оккупирована. Войска Красной Армии снабжались хотя и с колес, но всем необходимым. Документов, свидетельствующих о том, что кто-то умирал от голода, нет. Вот на Карельском фронте в 1941-42 годах солдаты действительно умирали от голода десятками.

— Это правда, что Финляндия еще за год до войны эвакуировала свое население с территорий, граничащих с СССР, и Красная Армия в первые недели войны в 1939 году продвигалась по практически безлюдной финской территории?

— Отчасти да. Но вообще финская сторона часто представляет те события так, что якобы Финляндия была застигнута врасплох в 7.00 по финскому времени 30 ноября известием о начавшемся наступлении СССР. На самом деле это, конечно, объяснение для людей неинформированных.

— Это было понятно исходя из дипломатической переписки и после разрыва дипотношений между странами или у руководства Финляндии были разведданные на этот счет?

— Не совсем так. На самом деле к 1939 году у Финляндии практически не осталось агентуры в СССР и в частности в Карелии. В период сталинских репрессий 1937-38 годов в Карелии было репрессировано более 8 000 человек, в основном карелов и финнов. Из них, по нынешним оценкам финских и российских исследователей, в том числе и недавно умершего Эйнара Петровича Лайдинена (недавно на финском языке вышла его книга с финским соавтором Ээро Эльвенгреном под названием «Шпионаж за восточной границей»), так вот по данным финской разведки в 1920-30 годы в Карелии действовало более 400 финских агентов. Очевидно, выявить их нашей контрразведке не удалось, и вот в годы репрессий «выкосили» всех «про запас», как говорится. Этот вывод можно сделать исходя из документов, свидетельствующих о том, что 25 ноября 1939 года, за пять дней до начала войны, Генштаб финской армии пришел к выводу, что война не начнется. При этом вечером 29 ноября за 12 часов до начала войны финская радиоразведка перехватила и расшифровала приказ советской танковой бригады на Карельском перешейке о переходе в наступление в 8.00. От перехвата до расшифровки проходило примерно 2 часа. У финнов тогда была лучшая в мире радиоразведка, ни американская, ни британская не могли сравниться с ней. Благодаря нескольким гениальным людям с 1926 года, когда Финляндия купила в Германии необходимую радиоаппаратуру, до 1939 года финны научились расшифровывать самые сложные шифры уровня правительства, Ставки, армии, корпуса, дивизии, не говоря уже о нижестоящих штабах. И, кстати, еще одна маленькая тайна войны, о которой мало кто знает, это тесное взаимодействие военных штабов Японии и Финляндии. Они обменивались радиоперехватами. Именно из-за этого были сильно осложнены действия 7-й армии в Карелии, заставив ее отступить в 1941 году. Тогда Генштаб Красной Армии передал Карельскому фронту шифры Дальневосточного военного округа, и они использовались фронтом до октября 1941 года. Так вот, эти шифры были у финнов еще до того, как они попали в Ленинградский военный округ, и все это время они получали информацию о планах командования РККА в течение 2 часов, после отданных советским командованием приказов.

Таким образом, разведка и Ставка в Финляндии поздно вечером 29 ноября знали о начале войны. Это достаточное время для того, чтобы принять какие-то меры, например, по дополнительной эвакуации гражданского населения из приграничных районов. Но, видимо, чтобы не выдать, что они перехватили и расшифровали эту информацию, они не приступили к окончательной эвакуации населения, особенно в районе Суоярви и Юнтусранты. Там осталось порядка 3000 человек, которые встретили войну лицом к лицу, не будучи предупрежденными. Мне лично это напоминает гораздо более кровавый эпизод второй мировой войны, когда Уинстон Черчилль во имя того, чтобы немцы не узнали о том, что англичане расшифровали немецкий шифр, не отдал приказ об эвакуации населения города Ковентри, который немцы буквально сровняли с землей.

— А как же тогда эти «провокационные выстрелы» 26 ноября в 15.45, ставшие официальным поводом войны, если я правильно понимаю, и эпизодом, который наиболее горячо обсуждают и апеллируют к нему ряд исследователей? Они вообще были?

— Физически выстрелы были. Они зафиксированы в журнале происшествий на границе, который вели финские пограничники. Все указывает на провокацию со стороны СССР. Письменного приказа о том, чтобы с финской территории обстрелять из минометов собственную территорию, конечно, нет, но нужно помнить здесь более широкий контекст. В 1929 году СССР ратифицировал пакт Бриана — Келлога, суть которого заключалась в том, что страны, присоединившиеся к этому пакту, отказывались от войны как инструмента политики. К этому пакту к 1938 году присоединились практически все страны мира. Понятно, что объявление войны в этих условиях было немыслимо. Поэтому единственным способом начать войну в то время была провокация. Кстати, этот метод активно используют США в настоящее время, а в конце 30-х годов прошлого века использовал, как мы знаем, и Гитлер.

Но, возвращаясь к 26 ноября 1939 года, я могу сказать, что у меня есть одно свидетельство Михаила Ивановича Семиряги, академика Военной академии, специалиста в том числе и по Зимней войне, скончавшегося в 2000 году. Михаил Иванович принимал участие в церемонии капитуляции Берлина в 1945 году, будучи переводчиком с немецкого языка. Так вот, он сказал мне однажды, что единственное, о чем он жалеет в своей жизни, так это о том, что не поехал на встречу с ветераном, написавшим ему письмо и рассказавшим, что он был в составе той самой группы НКВД, которой было дано задание перейти границу и обстрелять советскую территорию из минометов.

В пользу версии о провокации говорит и тот факт, что журнал боевых действий дивизии, которая стояла на этом участке, был переписан одним почерком, в то время как записи в таких журналах всегда сделаны разными почерками.

— А что же с цифрами жертв? Где-то указываются 4 человека убитыми и несколько ранеными, где-то говорится о том, что данные не сохранились. Были жертвы?

— Я предполагаю, что не было. Документов и официальных данных на этот счет нет. Вообще данные по погибшим и раненым разнятся даже в советских официальных источниках. И не только по числу, но и по воинским званиям и принадлежности к войсковым подразделениям.

— А к какой точке зрения сегодня больше склоняется историческое сообщество — был ли у СССР план полного захвата Финляндии или речь действительно тогда шла лишь о тех территориях, о которых велись дипломатические переговоры — отодвинуть границу от Ленинграда, который являлся военным и стратегическим центром СССР и находился всего в 32 км от границы с Финляндией, а разведка СССР уже настойчиво тогда предупреждала о грядущей второй мировой войне и возможности выступления Финляндии на стороне Германии, а также об аренде финских территорий для размещения там советских военных баз для защиты СССР?

— Вы знаете, вы сейчас затрагиваете мою сугубо узкую научную тему, которой я достаточно детально занимался, и я могу сказать, что план военной оккупации Финляндии в СССР появился впервые в сентябре 1930 года, и произошло это сразу по нескольким причинам. Во-первых, в связи с возраставшей опасностью фашистского переворота в Финляндии, который хоть и не произошел, но все настроения и действия для этого события были. Я всегда широко улыбаюсь, когда слышу, что страны Прибалтики в межвоенный период были демократическими государствами. На самом деле все они без исключения были военными диктатурами к 1939 году. В Москве предполагали, что во время крестьянского похода на Хельсинки в июле 1930 года в Финляндии тоже произошел фашистский переворот, который был скрыт сохранившейся для приличия ширмой демократии. Руководитель финских крайних радикалов Вихтори Косола был большим почитателем Муссолини. Форма его организации, кстати, была заимствована у итальянских фашистов. И в соответствии с документами, с которыми я знакомился в архивах, в Москве очень хорошо знали о происходившем в Финляндии и других странах Прибалтики, как знали и о том, что Финляндия в 1930 году предложила сначала Латвии, а затем и Эстонии тайное военное сотрудничество.

Вообще надо отметить, что политическая культура Финляндии предполагает заключение тайных союзов и договоренностей. Именно такое соглашение о тайном военном сотрудничестве было заключено Финляндией со Швецией в 1924 году (о нем, кстати, тоже стало не так давно известно). Но тогда в 1930 году руководство Латвии от этого предложения отказалось, а Эстония согласилась, и уже в этом же 1930 году они провели совместные тайные учения ВМФ, которые продолжались до 1939 года. Есть очень интересная монография Яри Лескинена 1997 года на финском языке, которая называется «Тайный мост Финляндии». Суть сотрудничества заключалась в создании на меридиане Хельсинки и Таллинна минно-артиллерийской позиции, с обоих берегов была размещена мощная береговая артиллерия плюс 2 эстонские и 4 финские подлодки должны были наносить подводные удары по прорывавшимся из Кронштадта в открытую Балтику кораблям КБФ. Яри Лескинен в своей монографии пришел к совершенно правильному выводу о том, что это была часть стратегического плана, направленного против СССР.

План этот был в высшей степени секретным, о нем знали только в Финляндии, Эстонии и… в СССР. Почему знали? Потому что в Генеральном штабе финской армии работал легендарный советский разведчик по имени Вилхо Пентикяйнен, финн по происхождению. Он был «красным» финном, но это не помешало ему стать офицером финской армии. На советскую военную разведку он работал с 1923 года по октябрь 1932 года. Он был профессиональным фотографом и, служа дежурным офицером в Генштабе финской армии и имея доступ к ключам от сейфов, по ночам делал снимки секретных материалов и переправлял их в Москву. Маршал Ворошилов, бывший тогда наркомом обороны СССР, считал его одним из самых ценных агентов военной разведки и, когда Пентикяйнен бежал в СССР, Ворошилов лично написал письмо в адрес пограничных властей, чтобы они «обращались с ним очень хорошо, потому что это наш лучший агент».

Понятно, что, имея всю эту информацию, в Москве к Финляндии относились как к врагу, который строил планы по уничтожению советского военного флота. Усугубила ситуацию ставшая известной Москве информация о планах оккупации советской Карелии, которые разрабатывались начиная с 1924 года (на самом деле еще и раньше с 1920 года сразу после первых активных захватов советских территорий в 1918―1919 годах, когда финны дошли до Сулажгоры. Тогда же Финляндия аннексировала Ребольскую и Поросозерскую волости. Кстати, уже в начале войны 1939 года финны все же вышли на советскую территорию недалеко от Ребол, и пограничная застава, находящаяся в том районе, должна была сражаться буквально до последнего человека за свою землю.

Недавно, кстати, на семинаре в Кухмо ко мне с довольно резким вопросом обратился представитель одной общественной организации Финляндии, попросив прокомментировать наличие в Красной Армии знаменитого маршрута следования по Финляндии советских войск — небольшого наставления для наших войск. Я ответил, что это обычная практика для каждой армии в отношении потенциального противника, штабы которой разрабатывают такие маршруты, но они не являются планами захвата. Меня поддержал Паси Туунайнен, который сказал, что точно такие же документы были составлены в Генштабе финской армии в 1930-х годах, но они не были опубликованы отдельным изданием. И добавил, что они намерены исправить ситуацию и опубликовать в скором времени эти документы. Таким образом, как вы видите, мои финские коллеги, исследователи истории, тоже заинтересованы в том, чтобы давать объективную оценку историческим фактам.

Я перечислил три основные фактора, сделавшие Финляндию для СССР в то время врагом. Кроме этого, не стоит забывать о тех фактах, которые отмечались и в советской историографии — это и Ленинград, где было сосредоточено 40% всей военной промышленности страны, всего в 32 км от границы, хоть и демилитаризованной. Была и еще одна причина ― флот СССР, которому в то время было необходимо обеспечить выход в Балтийское море, а сделать это можно было только, устранив блокирующих этот выход противников по обе стороны Финского залива ― Эстонию и Финляндию. Поэтому те, кто легковесно заявляют о том, что не было планов оккупации Финляндии со стороны СССР, лукавят или забывают о том, что в январе 1936 года в СССР было принято решение о строительстве большого океанского военного флота ― более 700 новых военных кораблей общим водоизмещением более 3 миллионов тонн. Флот гораздо более сильный, чем самый мощный в то время британский Grand Fleet. Советский флот к 1944 году должен был стать самым сильным в мире. Правда, в дальнейшем срок отодвинулся до 1947 года. В это были вложены очень большие деньги, но вставал вопрос, где базировать этот огромный флот. Кронштадт с его мелководьем и двумя фарватерами не подходил, Лужская ВМБ строилась весьма медленно, да и не подходила для размещения крупных надводных и подводных сил.

На Балтике стратегически выигрышнее было западное базирование, которое и обеспечил СССР в 1940 году, когда прибалтийские государства подписали договоры о взаимопомощи. Был еще и Беломорско-Балтийский водный путь, начинавшийся в устье реки Невы и заканчивавшийся в Беломорске, он предназначался для переброски военно-морских сил с Балтийского флота на Северный флот, а оттуда — на Дальневосточный театр военных действий, во Владивосток для усиления Тихоокеанского военного флота. Это означало, что корабли должны были идти по Ладоге, а половина Ладоги была у финнов. И Ворошилов испытывал опасения, что финны могут наносить удары, используя малые подводные лодки на этом участке.

Добавим к этому проблему безопасности железной дороги Ленинград — Мурманск и увидим, что Карелия, как выразился один военный специалист, это «дыхательное горло Советского Союза», и вопрос простой передвижки границ все равно не мог решить проблемы, так что война была неизбежна. Общая протяженность западной границы СССР от Баренцева до Черного моря в 1939 году составляла 3 774 км. Из них 1 554 км ― граница с Финляндией — почти 42%. Вопрос войны для СССР так или иначе стоял бы. Единственное, в чем некоторые западные специалисты сильно искажают истину, так это то, что СССР и дальше стремился на запад, в Атлантику, имея целью захват Норвегии и Швеции. Не стремился. Сил для этого не было — это раз, а во-вторых, с момента обретения своей независимости в 1905 году Норвегии были предоставлены гарантии безопасности со стороны тогдашнего мирового гегемона Великобритании. Эти гарантии не многого стоили, как выяснилось весной 1940 года, когда Норвегия не разрешила транзит англо-французских войск, которые якобы намеревались оказать помощь Финляндии. Тем не менее эти гарантии действовали до начала мая 1940 г., когда Норвегия была захвачена немецкими войсками. Нападение на Норвегию для СССР означало войну с Великобританией и в перспективе, возможно, и с США. Это было бы самоубийством.

— Многие исследователи называют причиной тяжелых потерь Красной Армии зимой 1939 года некомпетентность советских военачальников…

— В первую очередь большие потери (арифметически на одного убитого и умершего от ран финского солдата за 105 дней войны пришлось 5,2 солдата РККА) были обусловлены хорошей подготовкой финской армии к войне, особенно в условиях зимы. Еще и поэтому делегация Финляндии в ходе переговоров с СССР всячески тянула время, ожидая наступления холодов.

— А психологически финский народ был готов к войне? Ведь, если я не ошибаюсь, министр иностранных дел Финляндии в то время был владельцем и крупнейшего СМИ в стране, которое отличалось крайне антисоветскими настроениями?

— Я могу сказать, что эта война объединила финский народ, который до этого четко был разделен на «красных» и «белых». Кстати, и сегодня финны по-прежнему делятся на «красных» и «белых». В 1939 году лишь внешняя угроза объединила их в один народ.

Возвращаясь к вашему вопросу о летчике ВВС Финляндии… Действительно, летчик, совершавший полеты в глубь советской территории, был, и не один. В 1937 году Финляндия купила у Англии современные скоростные бомбардировщики «Бленхейм», на которых можно было летать на предельной по тем временам высоте ― 8310 метров. И финны действительно осуществляли глубокие разведывательные полеты над территорией СССР в основном летом 1939 года — Ленинград, Петрозаводск. Кронштадт, Беломорско-Балтийский канал. Вторжения в воздушное пространство СССР со стороны Финляндии были и ранее, в СССР об этом знали и делали то же самое. Нарушения границы ВВС были с обеих сторон. А вот полеты в 1939 году были крайне секретны, и даже не все в финском высшем командовании о них знали. Насколько мне известно, один из этих летчиков, которому уже больше 90 лет, до сих пор жив. Пока мне не удалось с ним встретиться, хотя я уже встречался с несколькими финскими асами, воевавшими с СССР.

— А наши летчики могли совершать такие глубокие залеты на территорию Финляндии?

— Документов таких я не знаю, но я думаю, что нет, потому что техническое состояние наших бомбардировщиков очень сильно уступало английским и залететь далеко в глубь территории другой страны, остаться незамеченным и еще и вернуться назад, думаю, было очень рискованно. Вообще о техническом состоянии боевой авиации РККА можно судить по тому, что больше половины потерь советских самолетов в ходе Зимней войны пришлось на аварии и катастрофы без воздействия со стороны противника.

— Как Вы считаете, могли эти снимки СССР оказаться потом у военного руководства Германии?

— Без всякого сомнения. Начиная с сентября 1941 года, когда финское руководство запустило на свою территорию немецкие войска, был полноценный военный обмен данными.

— Я знаю, что есть мнение о том, что в эти годы в Карелии плохо работали разведка и контрразведка, которые якобы не смогли в том числе и узнать о возводящейся линии Маннергейма, которая строилась в Финляндии чуть ли не с 1918 года и взятие которой дорого стоило Красной Армии. Хотя есть и информация о том, что еще в 1937 году советской разведкой был составлен атлас военных укреплений Финляндии, который почему-то был проигнорирован руководством СССР.

— Это достаточно спорная тема, она заслуживает отдельного разговора. Скажу только, что линию Маннергейма на самом деле начали строить в 1927 году. Тогда Финляндия ожидала войны и приступила строительству укреплений на Карельском перешейке. И именно эта линия укреплений по воле досужего зарубежного газетчика, которого не пускали на фронт, где он мог получить достоверную информацию, получила название линии Маннергейма. А официально такого названия никогда не существовало. Правда, Маннергейм не возражал против такого названия этой оборонительной линии.

[URL]